Слушала недавно Евгения Ройзмана. Вот, что он говорит:
Ройзман "К. ОРЛОВА – Евгений, вас спрашивает Виталий Авилов: «А что там со спайсами в Екатеринбурге». Потому что сегодня новость о том, что спайсы это наркотики синтетические добрались до Ямала, два человека в коме.
Е. РОЙЗМАН - Послушайте, сразу же, есть наркотики группы JWH и есть наркотики группы MDPV. Наркотики группы JWH это то, что называют спайсы, куреха, движик, миксы, бошки, есть еще, то есть очень много разных названий. Иногда просто движуха.
К. ОРЛОВА – Это синтетические наркотики?
Е. РОЙЗМАН - Это синтетические наркотики, синтетические аналоги каннабиноидов, но во много раз мощнее. А есть наркотики группы MDPV, то что в просторечье называется «скорая», «соли» и так далее. Это еще более страшные наркотики. Изначально они к нам шли из Китая. Но сейчас все ингредиенты, все прекурсоры закупаются на базе химреактивов вот здесь в Подмосковье. Рассылаются они посылками, торгуются через Интернет. Основные потребители - с 1990 по 2002 год. Последствия зачастую необратимые. Эти курительные смеси основная причина подростковых суицидов. Проблема там заключается в следующем. Сразу говорю для всех родителей. Только курящий человек может употреблять эти наркотики. Если человек не курит, он не сможет употреблять, потому что обжигает гортань, слизистую, курить невозможно это дерьмо. То есть это может только курящий человек. То есть курение является основной ступенькой к употреблению этих наркотиков. Так, чтобы у родителей не было никаких иллюзий. Кстати, на всякий случай говорю, кто с Интернетом, просто наберите «Ройзман. Памятка для родителей». Я полгода эту памятку разрабатывал, там с первого раза можно определить. Это первое. Проблема основная в том, что когда человек курит это дерьмо, он никогда не знает, что он курит. Он не знает, какой поступил реагент, концентрат. Как им опыляли, как его разводили, один к десяти, один к двадцати или один к тридцати. То, что сейчас произошло эти отравления массовые, там был наркотик Альфа-pvp. И кто-то их продал как курительные смеси. И пошла волна. На самом деле много же людей за эту декаду погибло, человек 17 насчитывается. Кто официально. Один в Ханты-Мансийске МЧСовец обкурился, сам себя изрезал всего, то есть случаев очень много разных. И на самом деле полной статистики нет. Еще раз говорю, основная причина подростковых суицидов и не всегда подросток хотел самоубиться, иногда он хотел просто полетать. Есть анализаторы, сейчас эти наркотики определяются. Обычными тестами не определяются, определяются анализаторами. Но эти люди очень тяжело поддаются реабилитации. На самом деле этими подростками забиты все токсикоцентры в стране. То есть везде. Проблема очень серьезная. И по Москве серьезная и по Москве кстати по элитным школам. Бывали серьезные проблемы.
К. ОРЛОВА – А это дорогой наркотик?
Е. РОЙЗМАН - Нет, он недорогой. Мало того, он торгуется достаточно просто через Интернет. Он молодым доступен очень просто, в школе идет торговля, на крыльце. Причем торгуют, в руки не берут основные торговцы. Торгуют через закладки. То есть где-то прячут, sms друг другу скидывают, подбирают и так далее. Но работать против них можно. Героин занимает сейчас на этом рынке, дай бог может быть 30%, все остальное это курительные смеси и скорость.
К. ОРЛОВА – А кто крышует спайсы? – спрашивает Н.К. из Москвы.
Е. РОЙЗМАН - Объясню всем.
Наркотиками торгуют только в двух случаях. Или при попустительстве правоохранительных органов, или при прямом покровительстве. Там, где правоохранительные органы работают, там наркотиками не торгуют. Но здесь случай очень серьезный. Потому что очень много распространяется взакрытую. Невозможно перекрывать все аськи, разные каналы, когда разговаривают по скайпу. Ну невозможно это все отследить. Потому что слишком широкий поток идет и одновременно все происходит. Здесь конечно, должно включаться общество, здесь одними полицейскими методами не справиться. Конечно, требуется мощная антинаркотическая пропаганда, требуется позиция государства. И на этом фоне, конечно, имеет смысл введение закона об уголовной ответственности за употребление наркотиков.
К. ОРЛОВА – Внесен в ГД законопроект.
Е. РОЙЗМАН - В ГД внесли, но он немножко в усеченном виде. Предполагается за употребление наркотиков, если ставят диагноз «наркомания», от 4 до 6 месяцев лишения свободы. А если человек сам приходит и говорит, что я собираюсь лечиться, то он ответственности не подлежит. Он имеет смысл этот закон как тренд, потому что введение закона об уголовной ответственности за употребление это достаточно мощное понуждение к прохождению лечения – раз. Второй очень важный момент. Вот сегодня это не уголовное преступление, а просто как шалость. Тут становится уголовным преступлением. Уже это сложнее, это барьер, который переступить уже сложнее. Он сразу отсекает начинающих и любопытных. Это становится уголовным преступлением. То есть это достаточно мощная профилактическая мера.
К. ОРЛОВА – А это вообще правильно? Это выбор человека.
Е. РОЙЗМАН - Я считаю, что за последнее время это самое правильное, что вообще ГД могла сделать. То есть это очень верный ход и многие цивилизованные страны, когда боролись с наркокатастрофой шли по этому пути.
К. ОРЛОВА – То есть временно они вводили.
Е. РОЙЗМАН - Нет, вводили, в общем, в принципе, но если на одном конце создается мощное полицейское давление, в частности принимается закон об уголовной ответственности за употребление, то она другом конце открываются широкие ворота в медико-социальную реабилитацию. Но в России это не получится, потому что у нас нет широкой сети государственных мощных клиник реабилитационных по типу ЛТП, чтобы закрытые помещения. У нас нет. И у нас некуда этих людей, понуждать-то можно, а куда отправить, никто не знает. Поэтому здесь все должно быть взвешено и все надо в комплексе. Но я вам скажу один очень простой резон. Человек, который употребляет наркотики в своем кругу, который сядет на 4 или 6 месяцев, он хотя бы будет жив. И когда он освободится, он вдруг обнаружит, что кое-кого из его прежних друзей уже в живых нет. Поэтому я считаю, что этот закон разумный.
К. ОРЛОВА – Евгений, но мы же понимаем, что не построят никакие реабилитационные…
Е. РОЙЗМАН - Карина…
К. ОРЛОВА –…центры, все они в тюрьму пойдут.
Е. РОЙЗМАН - Послушайте. Я так далеко сейчас не буду, давайте чуть-чуть короче. Смотрите, вот сейчас ко мне приходят люди на прием и говорят: Женя, спаси, помоги, сын в овоща превратился. Или наоборот агрессивный, разломал всю квартиру. И говорят, пойти некуда, пожаловаться некуда. И в таком случае родители, чтобы не похоронить ребенка, идут и пишут на него заявление, и стараются посадить. Потому что тогда у него появляется шанс. А так у него шанса нет. Он все равно погибнет.
К. ОРЛОВА – Некоторые идут в тюрьму, потому что там можно есть. Хотя бы один раз в день.
Е. РОЙЗМАН - Когда речь идет о спасении человека, родители имеют право попытаться посадить его в тюрьму, чтобы он хотя бы остался жив. Ты когда тащишь человека утопающего за волосы, ты же не спрашиваешь, ему удобно, неудобно. Хочет он, нет.
К. ОРЛОВА – Но тюрьма это разве решение, так лечат наркоманию.
Е. РОЙЗМАН - Умереть или в тюрьму, то лучше в тюрьму. То есть хотя бы пауза. Самое главное здесь – чтобы возникла пауза. Пауза дает шанс. И каждый день, проведенный без наркотиков, к этому шансу что-то прибавляет. Ну вот хотя бы так.
К. ОРЛОВА – Но если коротко ответить на вопрос, в таком виде, в каком он сейчас внесен, можно принимать такой закон. Притом, что количество тюрем не увеличивается. Реабилитационные центры не построены. Вот как есть, в тюрьму.
Е. РОЙЗМАН - Можно. Он уже кого-то остановит и кого-то спасет этот закон и хотя бы задекларирует позицию государства. То есть это очень важно. Он будет нести еще и профилактическую. Это будет профилактическое значение еще иметь. Можно. Дальше государство может перестроиться, просто это все долго происходит и другие приоритетные есть задачи. Хотя я считаю, что это прямая угроза национальной безопасности, потому что эти наркотики вышибают мозги. И похоже, что имеют необратимые последствия."
Телеграм
