Убитому священнику угрожали "защитники мусульманства"

Даниил Сысоев: путь к святости

Владимир Мамонтов, президент редакции газеты «Известия»:

Смерть отца Даниила Сысоева произошла при драматичных обстоятельствах и описывается в разных источниках по-разному. Но одна из наиболее частых версий заключается в том, что вошел человек в храм, на нем была маска, маска от гриппа, он произнес фразу, из которой стало ясно, что этот человек не славянской национальности по акценту. Он спросил: «Где отец?» И когда ему указали, он сделал несколько выстрелов. Таким образом, смерть православного священника от руки не славянина, и вполне возможно, человека другой веры, немедленно стала знаковой, немедленно приобрела повышенный общественный градус. И в ходе обсуждения, а обсуждение неизбежное, очень горячее, уже наговорено много очень решительных фраз, сделано очень много решительных и оскорбительных суждений, что мешает, мне кажется, разобраться во всей этой истории спокойно. Хотя я должен вам сказать, что мне самому, как человеку православному, спокойствие в этой ситуации дается очень тяжело.

Отец Даниил был особого склада православный, особого склада священник, это был священник, я бы сказал «воинствующий православный». Миссионер по натуре, взглядом своим он обращал в свою веру, он использовал очень серьезную аргументацию при этом. И такая технология работы не могла не вызвать ожесточение противоборствующей стороны. Причем на той противоборствующей стороне, в качестве недругов отца Даниила, находились и находятся также люди, которые столь же в вопросах веры, вероятно, нетерпимы. Но знаете, теперь, после его смерти, после его гибели трагической, фактически уже ведущей его прямой дорогой в те врата, через которые входят и выходят от нас святые, теперь, мне кажется, наши рассуждения должны быть вдвойне продуманными и взвешенными. Смерть вообще такая штука, которая, на мой взгляд, всех людей выводит в некий отдельный ряд. И до тех пор, пока они с нами, мы можем с ними яростно спорить, соглашаться, быть с ними в разных политических или иных лагерях, но мы с ними в каком-то смысле равны. Теперь мы, теперь я, ни при каких уже обстоятельствах отцу Даниилу, погибшему за веру православную, уже не равен и вряд ли когда смогу. Поэтому судить об этом нужно сознавая и это.

Дискуссия, которая вокруг этого трагического события развернулась, как раз меньше всего свидетельствует о том, что мы готовы быть толерантными, взвешенными. Дискуссия идет яростная, что меня абсолютно не радует. И прекратить эту дискуссию каким-то волевым порядком невозможно и не нужно. Придется нам и через это пройти, для того чтобы глубже понять, что собственно произошло. Я сейчас не хочу обсуждать просто глупые и резкие высказывания неумных людей, одни из которых принадлежат другой вере, радуются, тому, что человек иной веры и миссионер погиб. Это за пределами моего понимания. Есть люди, которые пытаются разобраться поглубже в том, что, собственно говоря, проповедовал отец Даниил и как он вербовал, если это слово уместно, себе новых сторонников и новых православных. И там есть множество, действительно, тонко помеченных вещей и некоторых противоречий. В частности, отец Даниил Великую Отечественную войну и события ВОВ трактовал, насколько я понимаю, и если верны те источники, на которые я сейчас опираюсь, он трактовал как некую божью кару за то, что в свое время Россия допустила большевизм.

И вот здесь сразу возникает масса вопросов. В Великую Отечественную войну народ воевал уж никак не только с большевизмом, наоборот все, кто делали ставку на это, например Власовская армия. А уж что Гитлер делал ставку на то, что он пройдет по России воюя с большевизмом и вызовет еще и аплодисменты, и симпатию русского народа, так эта ставка абсолютна ясна, мы же знаем «евреи, некомиссары - вперед, а остальные – живите». «Под видом, как угодно, кем хотите, но живите в данный момент». Это очень важный момент и, собственно говоря, на этой сепарации все строилось, и когда стало ясно, что эта сепарация может привести, в конечном счете, к проигрышу в войне, возникло обращение и Сталина, и правящей в то время большевистской партии, и к истории государства российского, и к его великим полководцам, и обращение к православной вере, как той зацепке, которая бы сцементировала страну. Это не очень был точный аргумент для обретения новых верующих, это вообще вопрос очень сложный, что такое вера. Вера вообще – это мощный клей и - это добровольное самоограничение, когда ты себя как аналитика, как человека, который пытается понять мир, накладываешь ограничения веры: они сколь важны, сколь святы, сколь необходимы для твоей дальнейшей жизни, столь и ограничивают тебя во многих проявлениях.

И сейчас столь большое, столь широкое обсуждение идет всей этой истории, потому что многим представляется, что так как вел дело отец Даниил – это некоторое ограничение свободы личности. В ходе этих обсуждений, там ведь с этих горных высот, те, кто это обсуждают, совершенно в земные долины опускаются, и они предполагают нечто совершенно другое. Мы с вами все о некоем конфликте остро заточенных вер пытаемся говорить, а те кто рассуждает об этом, думают о другом. В частности, что за храм был, в котором служил отец Даниил: это небольшой деревянный храм, временный и, насколько я понял, была такая идея воздвигнуть там, примерно в этом же районе, большой настоящий храм, где мог бы отец Даниил достойно служить. Даже существовало некое пророчество о том, что «храм будет построен, да отцу Даниилу служить в нем не придется». И те, кто сейчас склонны верить этим пророчествам и трактовать, они говорят, «вот второе сбылось, а теперь первое сбудется или нет», т.е. будет ли построен этот храм. Не все верят, что он будет построен и существует земное тому объяснение. Та территория, на которой он находится, предполагается властями городскими, если я правильно понял, под некое другое строительство, под некое другое использование. Там речь идет и о том, что это та или иная зона природоохранная, еще что-то. И мне кажется, что сейчас некоторый такой лакмус будет, дело не в пророчествах, в конце-концов, а дело в общественном сознании. Вот сейчас общественное сознание, если храм сей построен не будет, общественное сознание поставит большую галочку у себя там в голове, что «нет на свете справедливости».

Я бы обратил внимание вот на что: на количество людей, которые пришли проводить отца Даниила в последний путь. Я не верю, что все они разделяют с той же степенью ярости его миссионерский хлеб, но то, что люди пришли проводить очень важного для них человека и то, что сказал на прощальной службе патриарх Кирилл: «Если за это убивают, значит слово Божье разит». Значит, слово, которое нес отец Даниил, разит противников веры. Это очень важная для меня вещь. Мне кажется, что вот эта часть жизни духовной, она должна в обществе быть, существовать. Не всем надо быть такими, да и не все могут быть такими, как Даниил Сысоев, но то, что не будучи такими людьми, они уважают вот эту самоотдачу человеческую, приклоняются перед тем, что такие люди есть – вот это очень важно. Пусть до таких высот или до таких яростных поступков сами не способны, но то, что люди способны это понять и способны сопереживать – вот это очень важно.

Я думаю, что убийство священника - это вещь особая и грех особый, вне зависимости от того, какой веры тот, кто на это решился. С другой стороны, мне кажется, что эта особость, она присутствует в каждой попытке не только убить, а преследовать человека за другие убеждения. В этом смысле, все, кто говорят убийство журналиста, убийство священника, убийство милиционера, убийство любого человека – это преступление, это нарушение Божьих и человеческих правил, и в этом смысле все равны, вот это мне ближе. Не потому, что приблизительно так сказал президент на встрече с правозащитниками, а потому что как раз у нас и сами мы, и как журналисты, и как блогеры, любим обсуждать какой-то отдельный случай нашей жизни, даже такой трагический, как чья-либо смерть, болезнь, несчастье. Мы обязательно вытаскиваем один какой-то случай, по тем или иным причинам, и долго его рассматриваем со всех сторон, мы называем его типичным случаем или наиболее вопиющим случаем и т.д. И тем самым, как ни печально, мы очень часто огромное количество подобных случаев оставляем в безвестности, виновные не наказаны часто. Если мы сейчас не расследуем это дело полностью, не поймем кто за этим стоит, почему так произошло, не исследуем все версии...

Мы-то, как общество, можем все, что угодно говорить, а вот те, кто расследуют это дело, должны были бы, на мой взгляд, с особой тщательностью ответить на целый ряд вопросов, "действительно, это убийство за веру?". Расследовать стоит и бытовые версии, и околобытовые версии, споры хозяйствующих субъектов, которые тут возникли на периферии этого дела. Вот это все придется рассмотреть, и только тогда мы осветим не только само это дело, но и круг привязанных к нему очень важных общественных обстоятельств, который и позволит нам в дальнейшем возможно избежать таких трагедий.
http://www.russia.ru/video/diskurs_8370/

________________________
"Что за мир? Сколько идиотов вокруг, как весело от них!"
Фаина Раневская

Избит клирик храма, в котором служил убитый священник Даниил Сысоев


Священник Виталий Зубков - клирик храма Святого апостола Фомы, настоятель которого отец Даниил Сысоев был застрелен в храме 19 ноября, - был избит неизвестными по дороге в храм на всенощное бдение в районе Пролетарского проспекта накануне вечером.

Об этом РИА «Новости» сообщил глава московского отделения Союза православных граждан, друг покойного отца Даниила Кирилл Фролов.

«Трое неизвестных напали на священника, избили, но не предприняли никаких попыток ограбления», - рассказал Фролов. По его словам, священник, тем не менее, добрался до храма и служил в этот вечер, а на следующий день служил литургию. Заявление в милицию, как отметил Фролов, пострадавший пишет в настоящее время.
http://www.vz.ru/news/2009/12/6/356080.html

________________________
"Что за мир? Сколько идиотов вокруг, как весело от них!"
Фаина Раневская

При таких делах Моисеево "Око за око, зуб за зуб" - более жизненный и понятный принцип, чем христианское всепрощение. Возможно и есть смысл подставлять единоверцу левую щёку, получив по правой, но поступать так же перед воинствующим иноверцем - это как раз и есть "метать бисер перед свиньями".