Телеграм
Метры не пахнут. "Добро пожаловать" в Кожухово, Некрасовку и северные Люберцы
Представьте себе Кремль, а недалеко от него, на месте собора Василия Блаженного, — мусоросжигательный завод и маленький, почти неприметный, но вонючий заводик по кремированию мертвых животных и зараженного мяса. В районе Лубянки тогда окажется огромная свалка площадью со все фээсбэшные дома, вместе взятые, высотой метров тридцать. На всем протяжении набережной Москвы-реки — отстойники, а сразу за ней — двенадцать промышленных предприятий, одно из которых будет самой большой в Европе станцией аэрации по переработке канализационных отходов. Думаю, что тогда бы резиденцию главы государства перенесли бы как можно дальше от этого места. В противном случае я с трудом представляю себе президента, окутанного промышленным смогом и фекальными благовониями, во время рабочего приема.
Для большинства москвичей в понятие «экология» включаются выхлопные газы проезжающих мимо машин и стройка по соседству. Для части людей, в основном для молодого поколения, экология — это банально. Но для некоторых из них банальность сменится шоком, когда они вырастут, женятся и в рамках социальной программы «Молодая семья» переедут улучшать демографическую ситуацию в один из районов «замкадья» — Кожухово.
Я привела пример с Кремлем для того, чтобы вы могли сориентироваться по расстоянию и понять, насколько близко и плотно расположены промзоны в треугольнике Кожухово — Северные Люберцы — Некрасовка. Рядом уже построены два новых спальных района и планируется построить еще один.
Кожухово начали строить в 2003 году на обычных капустных полях. Вокруг района — Салтыковский лесопарк, в котором можно встретить ручных белочек, речка Рудневка и три реликтовых озера, сохранившихся еще с Ледникового периода, в которых, кстати, можно купаться совершенно официально. Коммерческое жилье здесь раскупается охотно, потому что от станции метро «Выхино» — не более десяти минут на автобусе, а цена относительно низкая. Чистый воздух, пение птиц, лесной массив — кто не хотел бы жить среди такой красоты? Особенно когда узнаешь, что это бывшее имение Румянцевых — Голицыных: давно умершие князья выступают «гарантами» сегодняшних риелторских компаний. Например, в рекламе одного из агентств недвижимости модель, одетая в зелено-белое платье, по дизайну больше похожее на смирительную рубашку, убеждает переезжать в район, оперируя слоганом «Дышать легко, смотреть приятно». В развернутом варианте рекламы, на сайте, в подробностях перечисляются леса, поля и реки, особой графой выделен ответ на вопрос агентства себе же: «Почему именно Кожухово?». Ответ: «Всего 3 км от МКАД, при этом полное отсутствие промышленных зон». И не врут ведь: промышленные зоны начинаются на четвертом километре.
Сегодня район Кожухово почти достроен. Инфраструктура слабовата, но это вопрос времени. Площадь застройки составила 1 млн 200 тыс. квадратных метров. Из них 582 тысячи — это метры, предназначенные для расселения семей военнослужащих и участников программы «Молодая семья». Практически все, кто получает здесь квартиры, безумно рады тому, что это наконец случилось. Но чувство эйфории проходит после двух-трех «газовых атак». Газовая атака — это вонь, которая обычно приходит ночью неизвестно откуда и с каждой секундой усиливается. И тогда тебе уже не помогают ни пластиковые стеклопакеты, ни домашние фильтры. Ты регулярно вдыхаешь запах канализации, гари, химии и понимаешь, в какое дерьмо ты вляпался. А вид из окна прекрасен — я бы никогда не подумала, что поля и рощи могут так вонять.
Местные жители, жертвы газовых атак, начали изучать местность — благо военные. Практически каждый выходной группа активистов на собственных машинах объезжает наиболее неблагополучные места, которые всю неделю выискиваются в интернете. В одну из таких экспедиций корреспонденты «Новой» отправились вместе с ними.
Встречаемся в 8 утра в Кожухове. Напротив домов — лес. Его плохо видно сквозь туманную дымку. Туман пахнет горелой резиной вперемежку с химическими испарениями. Промышленная зона видна с верхних этажей большинства домов.
Девятый микрорайон расположен в двадцати минутах ходьбы от мусоросжигательного завода, находящегося в ведении московского ГУП «Экотехпром», и ветеринарно-санитарного завода «Эколог», который специализируется на уничтожении биологически опасных отходов. И пусть названия с корнем «эко» не вводят вас в заблуждение. Все это далеко не безопасно. Мусор здесь не перерабатывают, а сжигают в печах. Даже с учетом системы фильтров МСЗ признаны экологически опасными во всем мире и только у нас рассматриваются как новая продвинутая технология по утилизации мусора.
На ветеринарно-санитарный завод «Эколог» привозят мертвых животных и зараженное мясо, например при обнаружении ящура. Мясо, волосы, трупы лабораторных, отловленных и усыпленных животных — бродячих, домашних и диких собак и кошек — здесь проходят курс так называемого обезвреживания — от разложения до полного безотходного сжигания. Причем специализируется «Эколог» на особо опасном классе инфицированности. Он, как и мусоросжигательный завод, по классификации СанПин-2003 года относится к объектам высшей (первой) степени экологической опасности. Это не мешает предприятиям находиться в непосредственной близости от Кожухова, в километре с копейками.
С двух сторон от Кожухова расположены свалки: полигон ТБО Кучино и Некрасовский полигон. До кучинской свалки минут тридцать ходьбы, а до Некрасовского полигона — минут семь. Из окна они очень похожи на горно-лыжные склоны, потому что каждая из них — высотой с пятиэтажный дом. В длину он не меньше 600—700 метров. Поток мусорных машин нескончаем, громыхание их — тоже.
Алексей Тихонович переехал в этот район вместе со своей женой и маленьким ребенком по программе предоставления квартир военнослужащим. Восемнадцать лет он ждал этого момента, и даже в сложные девяностые не бросил службу, верил, что все в нашей стране наладится. И вот дотерпел до нормальной зарплаты и до квартиры. «Первое, что я почувствовал, — наконец получили. Квартира у меня большая, просторная, — говорит Алексей. — Конечно, была эйфория, но очень скоро мы поняли, что все не так уж и хорошо. Очень неприятно жить практически на свалке, да еще когда мусоросжигательный завод каждую ночь выпускает из своих труб жуткий дым. Я даже снимал на камеру их выбросы. Начинаются они обычно часов в девять вечера и так — до утра. Иногда дым из трубы приобретает какие-то невероятные оттенки, например оранжево-фиолетовый».
А впереди, между МСЖ и свалкой, находятся многочисленные иловые карты (так называют отстойники), которые наполняются канализационными стоками Москвы. Половина из них на сегодняшний день не действует. Именно на этих землях будет построен новый район, предназначенный преимущественно для расселения людей в рамках программы «Молодая семья» и семей военнослужащих. Предполагаемая площадь застройки — миллион квадратных метров. Это не намного меньше, чем в Кожухове.
А по соседству, по адресу 2-я Вольская, 30 (28-й дом по этой улице — жилой), утвердили строительство завода по производству гипохлорита натрия. «Я не представляю, как они собираются вместить сюда еще и завод, — возмущается Борис Аверин, депутат муниципального собрания Косино-Ухтомское. — Рядом с ним ведь будет строиться еще и предприятие по производству суперсовременных лекарств». Борис Аверин — дедушка, который сам нуждается в заботе, но он на протяжении многих лет борется с разными инстанциями. В результате многочисленных запросов им были получены многочисленные ответы — и все, как правило, отписки.
«Вы знаете, эти земли были единственными в России, где еще в XIX веке удалось вырастить ананасы, а сегодня здесь отстойники, линии высоковольтных передач. Скоро построят гигантскую развязку», — говорит Аверин.
Очень хочется понять: они что — с ума все посходили? Впрочем, это, скорее всего, тупая жажда денег, желание нажиться на всем. Едем дальше — проверять гипотезу.
На пути нам встречаются садовые товарищества, которые тесно граничат с отстойниками, там же, кстати, находятся и теплицы, и сельхозполя, вперемежку с иловыми. Экскаваторы загребают ил, который пойдет на удобрение.
Проезжаем предприятие «Втормет», которое, как ясно из названия, занимается переработкой цветных и черных металлов. Не просто занимается, а является лидером отрасли. С Люберецкой станцией аэрации его разделяют теплицы. Проходящий мимо человек с ухмылкой говорит нам: «Что, решили помидорки снять, до того как попадут к вам, москвичам, на прилавки?».
Левее от теплиц надпись: «Не курить! Огнеопасно!», причем огромными буквами — на заборе. Проехав еще метров пятьсот, видим ворота с надписью «Люберецкие очистные сооружения». С другой стороны дороги — березовая роща и хоспис — пожалуй, единственное красивое здание в этом месте. Непонятно, правда, почему его надо было построить именно тут. Вонь-то такая, что, кажется, даже фотоаппарат чувствует этот запах.
Проезжаем мимо ворот и лесопарковой зоны и попадаем в московский район Некрасовка. Это 1-я Вольская улица — туда заселяли молодые семьи, очередников и воспитанников детских домов. Теперь счастливые обладатели «доступного жилья» прогуливаются с колясками по аллее. Триста метров до коллектора, засыпанного землей, и обратно. А мы поднялись по ступенькам на коллектор и увидели станцию аэрации сверху. Здоровые крутящиеся баки-отстойники, сбоку аэротэнки (огромные емкости с илом), которые постоянно подогревают. Вращающихся баков мы насчитали 135 штук. Непонятно, все ли они работают, но от каждого из них поднимался пар. От вони просто кружилась голова. Запах чего-то тухлого, приторного, фекалий и каких-то химических элементов окружает эту местность. Мы понимаем, что постоянно сопровождающая нас дымка — вовсе не туман, а тяжелый пар, который стелется, впитывая выбросы промышленных предприятий.
Евгений Урюпин вместе с женой и маленьким ребенком переехал сюда жить в рамках социальной программы «Молодая семья». Он удивленно смотрит на нас, когда мы жалуемся на противный запах и на першение в горле: «Разве чем-то пахнет? Сейчас еще ничего. Вот по ночам совсем невозможно. Запахи отстойника отучили нас открывать окна».
Евгений рассказывает нам, как покупал квартиру: «Мы вообще бесправны. Пока не выплатим за квартиру все, даже продать ее не можем. Мы же стояли в очереди, а по программе предлагают варианты квартир три раза, а потом из очереди выкидывают. Могут предложить трижды в трех соседних домах. Самое обидное, что мы расплачиваемся за квартиру по ценам, не так сильно отличающимся от рыночных, — 29 тысяч рублей за квадратный метр».
Дальше был завод пластмасс и еще какой-то, говорят, битумный. Мы обратили на него внимание, потому что из трубы шел дым с огнем. В этой зоне 12 промышленных предприятий, и перечислять их все не имеет смысла.
На обратной дороге Алексей Завалий, тоже житель Кожухова, показал нам речку Пехорку. Пехорка в этом месте не совсем обычная, она встречает нас поднимающимся вверх паром и уже привычным запахом. Через многочисленные трубы в нее сливается очищенная химикатами вода с Люберецкой станции аэрации. Но это не смущает многочисленных рыбаков, рассевшихся на берегу с удочками.
Ничего страшного, что рыба «чуть» больше обычных размеров. Это даже хорошо. Правда, пахнет невкусно. Есть ее рыбаки не собираются. Все пойдет на продажу.
Вернувшись на работу, мы долго обсуждали все, что увидели. В это время одной из нас позвонил друг: «Привет! Ты знаешь, примерно через месяц мы приглашаем вас на новоселье. Оказывается, отец моей жены получил квартиру в Кожухове как очередник-военнослужащий. И подарил квартиру ей. Лена уже месяц делает там ремонт, все с такой любовью. Приезжайте, мы вас ждем».
Анна Васильева
Юлия (Мартовалиева) Полухина
Новая газета
www.novayagazeta.ru
