Экстрим-Тур на стройплощадку

      В тесной бытовке, стиснутой между высоким забором и горой серых бетонных плит, стоит тяжелый полумрак. Лишь тускло-желтая лампа без абажура посреди потолка, да крохотный экран портативного телевизора, бубнящего в углу, слегка рассеивают  тьму. Воздух сперт: в единственную узкую форточку проникает больше строительной пыли, чем кислорода. 
 
   Меж деревянных двухъярусных нар можно протиснуться только боком. На каждой койке, шириной чуть более метра, в течение  суток спит… шесть человек.
- Как? Очень просто: двое лежат, как братья, в обнимку, - с полуночи до восьми утра. Потом они встают и идут на работу, а на их место укладывается отдыхать следующая пара. Потом – третья. Посменно работаем, посменно и отдыхаем.
  Муслим, бригадир таджиков-строителей, нервно смеется. Что ему еще осталось: ни регистрации, ни разрешения на работу у него нет. Позади – трудовая смена. Впереди  - долгий и трудный разговор с милиционерами и представителями миграционной службы. Как дело повернется, может, и депортируют домой… 
  А вот начальнику стройки – не до смеха.  Штраф за нарушение миграционного законодательства для тех, кто нанимает нелегалов – от 300 тысяч рублей. Статья 322 УК РФ серьезно карает и за предоставление незаконным иммигрантам жилья. Даже если это жилье - всего лишь переполненная бытовка на стройке.  
 
  Рассказывает главный специалист отдела по обеспечению общественной безопасности Администрации города Люберцы Александр Владимирович Песочин:
 
- Городские и районные власти периодически проводят рейды  по вероятным местам расселения нелегальных мигрантов. Инициатором проведения рейда обычно выступает паспортно-визовая служба. 
 
- Кто участвует в проверках?
- Поименно или лучше не надо? Очень долго перечислять… А если без шуток, то рейды проводятся совместно с представителями Федеральной миграционной службы. Их участие обязательно, так же как и присутствие милиции. Еще нам ФСБ помогает и Роспотребнадзор. Даже от городских коммунальных служб с нами ездят. Электрики, например.
 
- А они-то зачем?
- Видите ли, если помещение, не приспособленное к проживанию людей, используется для поселения гастарбайтеров, то обыкновенно в него проводится электрический ток. Тянут провод из ближайшего жилого дома или от столба. Тем же способом освещают торговые палатки, хозяева которых тоже бывают не в ладах с миграционным законодательством…
 
- Что вы считаете хорошим результатом проверки?
- Отсутствие нарушений. Впрочем, что греха таить, такого почти не бывает. Поэтому скажу так: хороший результат – это не когда «злые мы» пришли и вычислили пару десятков незарегистрированных трудяг в цеху или на стройке. А когда прораб или директор понял, что Закон – это серьезно. И нанимать рабочую силу нужно по закону!
 
- Часто ли удается это объяснить, не применяя штрафных санкций?
- Скажу честно: раз на раз не приходится. Иные уже и штрафы не раз платили, а все продолжают скрывать своих рабочих. 
 
- В каких случаях лично вы смогли бы закрыть глаза на то, что у человека нет разрешения на работу?
- Рискованный вопрос. Наверное, все-таки ни в каком. Хотя… Однажды мы проверяли молочный завод. Глядим – в цеху пятеро узбеков, стоят себе в белых халатах у линии, кефир по упаковочкам разливают. Аккуратные ребята, все у них чисто, работа спорится. Только вот документов серьезных – ни у одного! По действующим нормативам мы должны были прекратить производственный процесс, остановить станки, отвезти рабочих в отделение милиции и уже там начать оформлять их бумаги. Но это означало бы, что несколько десятков тонн хороших молокопродуктов попросту прокиснет. Лето, жарко. А, между прочим, кефир этот предназначался для развоза по магазинам и детским учреждениям района. Вы понимаете, все мы люди, все могут друг друга понять. Договорились с директором, что работать с оформлением бумаг  будем прямо на заводе. Полдня провозились – но все сделали. Узбеки – производственную норму, мы – документы по нарушению. 
 
 На снимках из официального фотоотчета – внушительное здание из красного кирпича тяжко нависает над воротами. Щуплые фигуры теснятся у высоких металлических ворот. Лица напряжены и усталы. Спрашиваю у Андрея Александровича Зимина, руководителя районного отдела безопасности:
 
- Вряд ли кому-то на этих фото больше семнадцати?
- Да нет, взрослые все. Просто худые очень и малорослые, потому и выглядят сущими детьми. Это гастарбайтеры из Вьетнама, и в красном кирпичном доме в Малаховке  мы нашли  настоящее общежитие, чуть ли не 250 душ. В России все – незаконно, даже говорить по-русски большинство не может.
 
- А где они работали?
- Да здесь же, в подвале, стоит швейный цех. Курточки шьются модные… Да, кстати, почему вы об этих рабочих говорите в прошедшем времени?  Ребята и по сей день никуда не уехали… И трудятся: жить на что-то надо!
 
- А разве их не положено отправлять домой?
- Дело в том, что подобное нелегальное производство, да еще с подделкой под модную фирму, «тянет» на знатное судебное разбирательство. Только вот одна беда: возбудить уголовное дело пока не удается.
 
- Это еще почему?
- А кого судить будем? Кто поставил эти швейные машинки, кто нанял народ, кто превратил роскошный загородный особняк в тесную, потную казарму? Конечно, у дома есть хозяин, известная, между прочим,  личность. Он вполне законно сдал свои квадратные метры в аренду одному москвичу. К бумагам – не подкопаешься! Затем арендатор запустил субаренду, и так несколько раз. Пойди теперь, отыщи действительного начальника подпольного цеха! А пока не найдут, привлекать к ответственности некого…

 
     Трудовая миграция была, есть и будет во все времена. Но, пожалуй, именно в России она за последние годы приобрела, мягко скажем, весьма неэстетичный облик. Законы пытаются обойти и стар и млад, и сам рабочий, и его наниматель. Опасность в любой момент быть выдворенным за пределы Российских границ заставляет  приезжих проявлять чудеса изобретательности. Что вы скажете, читатель, о следующем факте: в соседней с нами Капотне, убегая от паспортной проверки, 29 гастарбайтеров уехали с места работы на одной (!) автомашине «Газель». Одним рейсом, разумеется.
      При проникновении через государственную границу используются не менее хитрые приемы. Например,  приезжий пишет в качестве цели путешествия не трудовую деятельность, а личные интересы. Мол, не вкалывать на стройке прибыл из Астаны в Люберцы, а полюбоваться на  город, повидать друзей. Потом гражданин теряет паспорт своей страны и  всеми правдами и неправдами стремиться «зацепиться» в каком-нибудь трудовом коллективе. Удалось – слава Аллаху! Не вышло – через некоторое время еще попробуем…
      На труд мигрантов в нашем районе, как и везде, сегодня не снижается спрос. Почему? А потому, что, несмотря на запрет торговать на рынках,  для приезжих есть еще немало мест вероятного трудоустройства. И усилия их ценятся дешевле: за одну и ту же работу, например, за фруктовым прилавком, русский продавец потребует тысяч двенадцать-пятнадцать. А таджик – пять. Кроме того, выходцу из южных земель не нужны ни трудовая книжка, ни оплачиваемый отпуск, ни «твердый» выходной.  Мигранты на работе себя не жалеют, так что о соблюдении каких- либо правил техники безопасности тоже остается только мечтать.                   
      Проблем с мигрантами– море. И наверное, у наших читателей уже есть немало подсказанных самой жизнью полезных советов, как все эти вопросы решить. Или вы сами – гость района, решивший «сшибить» немного деньжат перед далекой дорогой? Так поделитесь своим опытом с нами! До встречи в рубрике «Понаехали…»! 

 Светлана Самченко
По информации Люберецкой газеты