Телеграм

Суд да дело: "Наследник домостроя"

В тихом полутемном подъезде гуляли сквозняки. В треснувшем стекле форточки двоились далекие колючие звезды.

-  Холодно…

       Оля доверчиво прижалась к груди Андрея. Он запахнул куртку, обнимая любимую, и стройная фигурка девушки почти утонула в складках теплого вельвета. Два дыхания сли­лись в одно, и Андрей сквозь тонкую рубашку ощутил, как совсем рядом колотится пойман­ной птичкой взволнованное Олино сердце. Бледное лицо словно светилось в темноте – в считанных сантиметрах от его лица. И в без­донных черных глазах, наполненных слезами, отразилась неприветливая полночь.

Он тихонько поцеловал ее.

Если ты вернешься домой без меня, наверное, он не будет больше орать…

Без тебя не хочу. Единственный мой!

Три часа назад они пришли к Оле домой, взявшись за руки. И, поднимаясь по щерба­той лестнице обычной пятиэтажной хрущобы на улице Волковской, студент Андрей Березин в сотый раз мысленно репетировал слова, которые непременно должны были сегодня прозвучать:

-  Уважаемый Павел Серафимович!.. Нет.


        Лучше «дорогой». «Уважаемый» - это зву­чит слишком официозно. «Дорогой Павел Серафимович. Мы с Олей любим друг друга и просим вашего благословения»… А вдруг он неверующий? Тогда «благословение» тоже не подходит! «Я люблю вашу дочь и прошу ее руки»… Господи, ну это уже вовсе как в пошлом дамском романе!

        В жизни, в отличие от мечты, все оказа­лось куда проще. Грубее. Страшнее – в конеч­ном итоге.

        Просто после долгих звонков скрипнула старая дверь. На пороге вырос ее отец – в засаленных «трениках» и вытянутой майке. Он, кажется, был немного навеселе…А ведь предупреждала по телефону, что нынешним вечером приведет жениха – познакомиться.

- Пап, это Андрюша. Мы вместе учимся. И я его люблю.

- Хахаль, стало быть, твой? – Папаша сплюнул через порог окурок. Под желтыми зубами появилось бледное подобие улыбки.

- Ну, заходи, заходи.

         Признаться, Андрей совершенно иначе представлял себе отца Оли. Он рассчитывал на долгую и обстоятельную беседу с мудрым пожилым человеком. А увидел просто город­ского забулдыгу.

-  «Она ведь говорила, что после ско­ропостижной смерти старшего сына Павел Серафимович запил. Но я не придал этому значения».

-   Выпьем?

        На тесной кухне уже все готово было к попойке. Запотевший пузырь «Столичного доктора», вкривь и вкось нарезанная соевая колбаса. Видно, слова дочери о том, что вече­ром будут гости, хозяин запущенной двухком­натной квартирки понял по-своему.

Извините, Павел Серафимович, я не пью водки.
- Плохо.
- Почему?

-  Если русский человек не пьет водки, он либо болеет, либо «стучит». Это – закон жизни. Так ты, надеюсь, всего-навсего боле­ешь?

Нет. Просто спортом занимаюсь.
Каким?
Боксом.

-  Тогда не ври, что не пьешь. Я в юности лично одного чемпиона по боксу знал, Валеру


Попенченко. Так он только так за воротник закладывал! Помер, правда, молодым – сорока не было. С балкона по пьяному делу навер­нулся.

Вот я и не хочу навернуться, как он… Павел Серафимович, я вот о чем хотел с вами погово­рить. Мы с Олей собираемся пожениться…

Ишь ты, «собираемся»! А не рано? У тебя ж еще на губе пушок щенячий!

-  Мне – двадцать один. В институт посту­пал после армии.

-  Ну и чем гордишься? Тем, что еще и дурак? Умные–то люди на эту каторгу не попадают!

Через полчаса подобной беседы, опроки­дывая в процессе стакан за стаканом, Павел Серафимович вынес «вердикт».

-  Вот что, женишок, катись-ка ты по известному адресу. Не видать тебе Ольги, как своих ушей без зеркала! Надеюсь, вы еще в койке не кувыркались? В подоле от тебя не принесет?

 
Постойте… Но…

- Пошел, говорю, вон, идиот малолетний! Достаточно того, что мне твоя рожа не нра­вится! Ольга, куда! Что значит «с ним»! Ну, все, домой не приходи, дура-девка!..

Они скоротали несколько часов в холод­ном подъезде. Оля тихо плакала. Потом вдруг резко отерла слезы маленьким жестким кулачком.

-   Пойдем! Может, батя проспался!

Но надежды на то, что три часа сна выве­трят хмель из головы Павла Серафимовича, оказались напрасными.

Дальнейшее Андрей помнил смутно. Лишь врезался в затопленное гневом сознание дикий крик:

- Шлюха! Где тебя носило? Как ты смела притащить его сюда?!

Он еще успел в последний миг перехватить занесенную над Олиной головой руку отца. Руку, вооруженную кухонным топориком…

Из материалов уголовного дела:

«Заключение судебно-медицинской экс­пертизы. При осмотре трупа Великанова Павла Серафимовича, 63 лет, обнаружены следующие телесные повреждения: шесть сливающихся между собой кровоподтеков на коже передне-боковой поверхности грудной клетки... Переломы ребер с левой стороны с повреждением пристеночной плевры. Разрыв левого легкого. Гемопневмоторакс (крово­излияние и проникновение в плевральную полость пузырей воздуха). Множественные кровоподтеки на лице, на верхних конечно­стях. Перелом носа, вызвавший длительное носовое кровотечение. Сотрясение мозга средней степени.

Смерть потерпевшего наступила от разры­ва легкого и последовавшей за ним легочно-сердечной недостаточности».

Если перевести все это с языка медицин­ских терминов на обыденный, Андрей Березин избил старика до смерти. Сказались и слабое здоровье пожилого пьяницы, и профессио­нально поставленные боксерские удары, и безумная сила, проснувшаяся в парне в состо­янии запредельного душевного волнения.

- Папа умер не сразу, - рассказывает Ольга Великанова. Некоторое время он хрипел, корчась на полу. Андрей пытался ему помочь: на руках отнес на диван, уложил в полусидячее положение, чтобы было легче дышать. Вызвал «Скорую». Но к моменту приезда докторов отец умер.

Из материалов уголовного дела:

«Показания свидетельницы Игнатьевой Раисы Сергеевны, соседки Великановых: глава семьи, Павел Серафимович, отличался своен­равным, деспотичным характером. Требовал беспрекословного подчинения себе всех чле­нов семьи, в особенности – женщин. О жене и дочери нередко отзывался неуважительно, утверждал, что «баб можно воспитывать толь­ко силой». Не раз утверждал, что жалеет о временах «домостроя» - мол, женщины тогда вели себя скромнее и во всем слушались мужей и отцов. После гибели в автомобильной аварии старшего сына Василия, в 1996 году, сосед начал сильно пить. В нетрезвом виде был агрессивен. Учинял драки. Несколько раз Ольге и ее матери Вере Тихоновне приходи­лось во время запоев Павла Серафимовича укрываться от его гнева у соседей. Вечером накануне прихода жениха Ольги Андрея Павел Серафимович заходил к Игнатьевым, жаловался на дочь, что она «отбилась от рук и завела какого-то лохматого ухажера». Занимал деньги на выпивку».

Люберецкий городской суд установил, что Андрей Валерьевич Березин виновен в умыш­ленном причинении тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека и повлекшего смерть потерпевшего. Эти действия квалифи­цируются по статье 111 УК РФ, часть 4, и кара­ются лишением свободы. В данном случае суд учел и смягчающие обстоятельства: пьянство и немотивированное агрессивное поведение жертвы. Душевное волнение Андрея, вызван­ное рукоприкладством отца в отношении собственной дочери. Наличие у виновного на иждивении старенькой мамы. Наказание было назначено ниже низшего предела по данной статье – 4 года колонии строгого режима.

Ольга поклялась дождаться Андрея. Когда его уводили, она крикнула ему вслед:

- Люблю! Ты пошел в тюрьму за мою сво­боду!..

Елена Стукалова, помощник Люберецкого городского прокурора

(Имена и фамилии фигурантов дела изме­нены по этическим соображениям)
Люберецкая газета
www.lubgazeta.ru

Ещё по теме:



Поддержать проект:

DonationAlerts